В ноябре группа «Инарктика» объявила о проведении вторичного публичного размещения акций (SPO) на Московской бирже. Компания, которая раньше носила название «Русская аквакультура», — крупнейший производитель лосося, выращенного в аквакультурных (то есть искусственных) условиях. В 2022 году на долю компании, по собственным оценкам, приходилось 25 тыс. т, или 21% российского рынка лососевых (без учета озерной форели и дикого лосося), который в целом оценивался в 118 тыс. т.
Группа компаний была основана в 1997 году. Изначально она занималась дистрибуцией рыбы, а также переработкой и производством готовой продукции. В 2007-м появился бизнес по разведению рыбы: тогда было приобретено форелеводческое хозяйство «Сегозерское» в Карелии и создана компания «Русское море— Аквакультура». В 2012 году в Мурманске была открыта первая ферма по выращиванию лосося. Впоследствии аквакультура стала основным направлением деятельности группы.
В 2010 году группа— тогда она называлась ГК «Русское море»— провела первичное публичное размещение акций (IPO) на Мосбирже и привлекла $90 млн. В 2017-м компания (тогда «Русская аквакультура») провела SPO и привлекла 1 млрд руб., что, впрочем, было вдвое меньше запланированного.
В рамках нового запланированного раунда размещения компания (в прошлом году сменила название на «Инарктика»)планирует привлечь на бирже около 3 млрд руб.
На что рассчитывать инвесторам, как на аквакультуру повлияли санкциии что происходит со спросом на лосось у россиян, в интервью РБК рассказал гендиректор и акционер «Инарктики» Илья Соснов.
О стратегии «Инарктики»
«Стратегия «Инарктики» подразумевает, что компания была, есть и будет публичной,— заверяет Соснов.— Ключевые менеджеры являются акционерами компании— мы в одной лодке и мы заинтересованы, чтобы ее капитализация росла».
Бизнес
Период сбора заявок на участие в SPO открылся 23 ноября и продлится до 29 ноября, организатором размещения выступает ПАО «Банк Синара». Продающие акционеры— ООО «Инарктика Северо-Запад» (казначейский пакет) и АО «ИГС Инвест»— предложат 3,3 млн акций, что составляет около 4% от общего количества акций. Ценовой диапазон предложения составит от 900 до 968,5 руб. за бумагу.
В результате SPO «Инарктика» планирует увеличить долю своих акций в свободном обращении не менее чем до 18%— по состоянию на конец 2022 года free-float компании составлял около 13%. «Если три-четыре года назад у нас было 600 акционеров, то сейчас их130 тыс. История с переключением физлиц на инвестирование, упрощение работы на фондовом рынке и геймификация— все это работает в сторону увеличения количества акционеров: нажал кнопку в приложении и купил акции. Мы видим рост оборота по нашим акциям: сейчас он составляет 100 млн руб. в день»,— продолжает Соснов.
Илья Соснов(Фото: Михаил Гребенщиков / РБК)
Аквакультура— отрасль с высоким уровнем дохода на инвестиционный капитал, утверждает Соснов. «В 2023 году мы рассчитываем, что улучшим или повторим цифры 2022 года по финансовым показателям и вырастем в пределах 10% по объемам производства»,— прогнозирует гендиректор «Инарктики». По итогам 2022 года выручка ПАО «Инарктика» выросла на 48% относительно уровня предыдущего года и составила 23,5 млрд руб. Чистая прибыль— 12,2 млрд руб. (рост на 44% год к году). Показатель рентабельности по EBITDA в 2022 году превышал 50%. За девять месяцев 2023 года, когда рынок стабилизировался, маржинальность осталась на уровне чуть выше 45%.
Кто инвестировал в «Инарктику»
Группу компаний, которая сейчас носит название «Инарктика», в конце 1990-х основали братья Максим и Андрей Воробьевы. Последний вышел из бизнеса в начале 2000-х, продав долю брату, и ушел в политику— с сентября 2013 года Андрей Воробьев занимает пост губернатора Подмосковья.
До 2013 года группа была одним из крупнейших в стране переработчиков и производителей рыбной продукции под брендом «Русское море». Но в феврале 2013 года группа продала этот бизнес и бренд «Русское море» белорусской «Санта Бремор» за $52 млн, а в 2016 году продала и свое дистрибьюторское подразделение— ЗАО «Русская рыбная компания»— пулу инвесторов, в числе которых были ее гендиректор Дмитрий Дангауэр и экс-губернатор Приморья Сергей Дарькин. Сама группа решила сосредоточиться на выращивании атлантического лосося и форели.
Летом 2011 года в списке акционеров компании появился один из богатейших бизнесменов России Геннадий Тимченко. Тогда RG Group Максима Воробьева и Volga Resources Тимченко создали совместную компанию Rsea Holdings, которая стала владельцем 60,94% акций компании. Спустя три года, летом 2014-го, Тимченко продал свой пакет зятю Глебу Франку— детали этой сделки не раскрывались. А в сентябре 2016-го стало известно, что Франк вышел из состава акционеров компании (на тот момент она называлась «Русская аквакультура»)— покупатель не назывался, но за свой пакет 37,1% акций он мог получить около 1 млрд руб., оценивал источник «Ведомостей».
Мажоритарным акционером компании после выхода из бизнеса Франка стал Максим Воробьев (по состоянию на конец 2016 года он увеличил свою долю до 47,85%). Но в 2022 году Воробьев снизил долю в компании, продав 22,9% менеджменту.
По состоянию на конец прошлого года структура акционерного капитала «Инарктики» выглядела следующим образом: 24,9% принадлежало гендиректору Илье Соснову (именно он приобрел 22,9% акций у Максима Воробьева), еще 24,9% было у ООО «УК «Свиньин и Партнеры». Сам Максим Воробьев оставался владельцем 22% уставного капитала, еще 8,4% было у ООО «Си-Эф-Си Прямые инвестиции», пакет в 5,1% был у президента Тихоокеанской инвестиционной группы и экс-губернатора Приморья Сергея Дарькина, а 1,7% акций принадлежали дочерним обществам компании.
Бизнес
О влиянии санкций на бизнес
Санкции западных стран, введенные против России после начала специальной военной операции на Украине, ударили по всему российскому бизнесу, и аквакультурное разведение рыбы не стало исключением, признает гендиректор «Инарктики». Несмотря на точто аквакультура, как и все производство сельскохозяйственной продукции, базово выведена из-под ограничений, некоторые санкционные пакеты существенно ограничили поставки в Россиюсудов и оборудования для аквакультуры из Норвегии.
Кроме этого, ряд зарубежных компаний ввели добровольные санкции на корпоративном уровне— в первую очередь это публичные иностранные компании. «Инарктика» работала в основном с поставщиками из скандинавских стран, в частностииз Норвегии. «В силу управления своими рисками они достаточно существенно ограничили бизнес с нами или полностью от него отказались»,— рассказывает Соснов. От сотрудничества, по его словам, отказались примерно 70% иностранных партнеров, «30% сказали: мы работаем с вами, все, что не запрещено, то разрешено». Среди тех, кто разорвал связи, были, например, поставщики рыбных кормов. Лидерство на этом рынке удерживали несколько компаний, которые активно инвестировали в увеличение рыночной доли, давали отсрочки платежей. «Одна из них оборвала сотрудничество одним днем. Другие дали какой-то льготный период, чтобы можно было адаптироваться»,— вспоминает гендиректор «Инарктики».
Резкий разрыв цепочек поставок, безусловно, негативно повлиял на бизнес, признает Соснов: «Норвегия— это мировой лидер лососевой аквакультуры. Очень много чего было изобретено у них и только у них. Но есть и много поставщиков из других стран, которые активно развивают аквакультуру— это Турция, Чили, постсоветские страны и, безусловно, Китай, который делает очень много оборудования». Качественное оборудование могут производить и российские поставщики, добавляет Соснов: «Например, двигатели Ярославского моторного завода нормально встают на катера и пароходы».
Рынок кормов сейчас сбалансирован с точки зрения спроса и предложения, считает гендиректор «Инарктики»: вместо импорта из скандинавских стран поставки идут из Армении, Белоруссии, Турции, заработали мощности на российских заводах, кроме того, ряд предприятий строится.
Илья Соснов(Фото: Михаил Гребенщиков / РБК)
«Какие выводы мы для себя сделали? В первую очередь, что надо формировать стратегию устойчивого роста. Если раньше мы фокусировались на более прибыльном сегменте аквакультуры— непосредственно на выращивании товарной рыбы в садках в море, то теперь мы ускорили вертикальную интеграцию. Мы приняли инвестиционное решение и начали реализовывать проекты по производству смолтового малька и корма в России»,— говорит гендиректор «Инарктики».
Политика
О замене норвежского малька российским
До прошлого года мальков для выращивания товарного лосося «Инарктика» завозила из Норвегии— там у компании было три собственных завода, производивших посадочный материал. Первые два завода— Villa Smolt AS (мощностью до 5 млн штук смолта в год) и Olden Oppdrettsanlegg AS (2 млн штук смолта ежегодно)— компания приобрела в 2017 году. А в 2021 году к ним добавился смолтовый завод Setran, выпускавший 1,5 млн штук мальков в год.
Но после изменения геополитической ситуации «Инарктика» в декабре 2022 года объявила, что продала норвежские заводы менеджменту. В отчете компании говорится, что предприятия были проданы за 584,9 млн руб. с рассрочкой платежа до 1 декабря 2029 года.
«Мы продали заводы в связи с регуляторными рисками. Очень много было вопросов по работе бизнеса с российскими акционерами. Заводы мы продали менеджменту, который ими управлял. Не могу сказать, что сделка была не рыночная— продажа была по чистым активам. Мы продали полностью— ушли уходя, закрыли дверь. Никаких обратных опционов на выкуп норвежских заводов у «Инарктики» нет»,— уточняет Соснов.
Вместо предприятий в Норвегии «Инарктика» купила три мальковых завода в России— два в Калужской области и один в Нижнем Новгороде. «Они не идеально подходят под выращивание лосося, но базовоэто очень рабочий вариант. Также мы строим большой завод в Карелии мощностью 6 млн штукмалька в год. И мы начали реализацию нашего большого инвестпроекта по строительству кормового завода в Великом Новгороде. Мы законтрактовали оборудование и в этом году заканчиваем проектирование. В 2024-м будет активная стройка, а в 2025 году рассчитываем запуститься»,— делится планами гендиректор «Инарктики».
Илья Соснов(Фото: Михаил Гребенщиков / РБК)
Покупка трех новых заводов по производству посадочного материала обошлась крупнейшему производителю аквакультурного лосося примерно в 1 млрд руб. Проект в Карелии будет стоить около 3,5 млрд руб., а затраты на кормовой завод «Инарктика» оценивает примерно в 4–4,5 млрд руб., из которых 1,5 млрд уже вложены.
Пока отечественное производство закрывает меньше половины потребности аквакультурного производства лосося в посадочном материале. «Частично малек заезжает из других стран, что-то— с наших заводов. По итогам 2023 года [отечественного] будет меньше 50%. Но в будущем доля поставок с наших заводов будет расти— в 2024 году уже больше половины малька мы рассчитываем поставить со своих заводов»,— прогнозирует Соснов.
Про спрос и цены на красную рыбу
Себестоимость производства рыбы у аквакультурных предприятий выросла, признает Соснов. Например, компоненты и сырье для производства кормов завозятся из-за рубежа, а цены на рыбную муку, рыбий жир, сою и пшеницу, которые продаются на мировом рынке, привязаны к доллару. «За счет девальвации рубля мы видим подорожавший корм и подорожавшего малька— рост себестоимости составляет до 10 до 20% на килограмм»,— оценивает Соснов. В свою очередь, это отражается на отпускных ценах на лосося и форель: подорожание в опте в среднем по рынку в 2023 году составило 20%, оценивает собеседник РБК.
Бизнес
Спрос на красную рыбу, вопреки внешним шокам, оказался устойчивым, радуется Соснов: «2022 год нас сильно удивил, потому что объемы продаж российского рынка аквакультурной красной рыбы не упали— они составили теже 70 млрд руб., если мы говорим об оптовых ценах, что и годом ранее. Для нас важно, что рынок не упал, а оттолкнулся и пошел вверх».
В 2023 году рынок лосося не только восстановился, но и начал уверенно расти относительно 2022 года как в денежном выражении (рост на 33%, до 27 млрд руб.), так и в натуральных объемах (на 26%, до 46 тыс. т), рассказывает Соснов. Декабрь— самый прибыльный и самый напряженный месяц для лосося. Источник повышенного предновогоднего спроса на красную рыбу— это в том числе корпоративы: «В прошлом году с этим похуже было по понятным причинам, а сейчас люди заказывают корпоративы. Мясная тарелка, рыбная тарелка, вино, водка, красная рыба, красная икра».
Впрочем, пока объемам потребления лосося далеко до пика, который был до введения Россией в 2014 году продэмбарго, перекрывшего импорт рыбы из Норвегии и других скандинавских стран. Пик потребления был в 2013 году— тогда за год в России съедали около 180 тыс. т лосося (для сравнения:в 2022 году потребление составило 118 тыс. т, а максимальный после введения продэмбарго показатель был в 2021 году— 152 тыс. т).
О конкуренции с импортным лососем в ресторанах
Важнейший канал реализации лосося— сегмент HoReCa (питание в отелях, рестораны, кейтеринг). Это самый «премиальный канал», у которого есть свои особенности, рассказывает Соснов. Например, решение, какую красную рыбу заказывать, принимают в большинстве случае не закупщики, а шеф-повара. «Предвзятость и выбор шефов— это очень важная вещь, которая влияет на стратегию компании. Российский рынокпремиальный, нам важно на нем быть, и мы будем за него бороться»,— добавляет гендиректор «Инарктики».
Бизнес
Самую дорогую рыбу в последние годы поставляли компании с Фарерских островов. Но после начала специальной военной операции на Украине главный конкурент самоустранился— фарерские компании «во многом добровольно ушли и не захотели поставлять на российский рынок», говорит собеседник РБК. «Но рано или поздно, с Фарерами или без, мыбы совершенно точно забрали этот премиальный сегмент HoReCa, поскольку у нас есть уникальное торговое предложение— свежий вкусный лосось, который уже на второй-третий день в Петербурге и Москве, а на четвертый-пятый день— во всех городах-миллионниках,— рассуждает Соснов.— Это хорошо для HoReCa, потому что вкусно, это хорошо для ретейла, потому что у тебя длинный срок шелф-лайф— срок полезного использования, и ты не рискуешь, если у тебя три-четыре дня на то, чтобы продать красную рыбу».
Из крупных импортных поставщиков на российском рынке остается Чили— в 2022 году в поставках были перебои, связанные с логистикой и проблемами с расчетами, но сейчас ситуация стабилизировалась. «Сейчас Чили поставляет приблизительно теже объемы [что и раньше]— около 40–50 тыс. т. Но чилийская рыба приезжает замороженная— с точки зрения потребительских свойств наша лучше, потому что она приезжает охлажденной и не дефростируется. Поэтому рынок платит премию за нашу рыбу относительно чилийской»,— объясняет Соснов.
Илья Соснов(Фото: Михаил Гребенщиков / РБК)
Кроме того, несмотря на продэмбарго, на российском рынке до сих пор присутствует серый импорт санкционной рыбы из соседних европейских стран. «Насколько мы слышим с рынка, норвежско-, финляндско-, эстонско-белорусский лосось в каких-то несущественных объемах заезжает. Но это серая зона. Это продукция, которая продается на ночных рынках, но без романтизма а-ля Цукидзи в Токио»,— рассказывает гендиректор «Инарктики».
При этом российский аквакультурный лосось не конкурирует с отечественным диким лососем, массовый промысел которого ведется на Дальнем Востоке, уверяет Соснов. «Я восемь лет работаю в компании и не вижу корреляции между нашим ценообразованием и доминантными или недоминантными годами на Дальнем Востоке, когда больше или меньше добывается красной рыбы. Мы видим, что есть кампании по продвижению этой рыбы— я считаю, это правильно. Но ябы не сказал, что мы чувствуем какую-то существенную конкуренцию со стороны дальневосточной рыбы. В принципедля рынка хорошо иметь большую полку, где каждый потребитель может выбрать рыбу— горбушу, кету, форель, лосось— в своем ценовом сегменте. Для тогочтобы в стране развивалось потребление рыбы— это очень хорошо. Особенно на фоне того, что другие протеины— мясо, курица— растут в цене».
Бизнес
О том, как выращивать больше лосося
Товарного атлантического лосося и морскую форель «Инарктика» выращивает в садках в акватории Баренцева моря в Мурманской области, а радужную форель— в озерах Карелии. Сейчас у компании 33 участка для выращивания рыбы— ежегодный объем вылова составляет около 30 тыс. т в живом весе, но потенциал у них, как утверждает компания, в два раза выше: вылов может составлять до 60 тыс. т в год. «Основной фокус компании— оптимально использовать существующий портфель рыбоводных участков в Баренцевом море и реализовать эту стратегию роста»,— делится Соснов.
В более отдаленной перспективе «Инарктика» рассчитывает на рост производства за счет увеличения навески (то есть массы) малька, предназначенного для зарыбления водоемов, — это позволит собирать «урожай» чаще. «Что сейчас происходит на Фарерских островах? За последние годы они в три-пять раз увеличили навеску малька, которого сажают в море. Чтобы вырастить малька на земле, нужно построить дорогостоящий завод. Нопостроив его, ты получаешь малька, который быстрее растет в море: чтобы 100-граммовый малек вырос до 5-килограммовой рыбы, нужно два года. А если сажаешь в море 500-граммового малька, то нужно 1,5–1,3 года. Когда мы выйдем за пределы 60 тыс. т, следующей опцией будет увеличение навески малька, сокращение его пребывания в море и ускорение оборота— это даст рост производства»,— рассказывает Соснов.
Мальковые заводы позволят развивать проекты сезонного выращивания лосося— например, в Белом море и Черном море. В Белом море у «Инарктики» уже есть рыбоводный участок. А вот возможности бизнеса в Черном море группа пока изучает. «Мы знаем, что есть проекты в Турции и у ряда российских коллег, которые пытаются выращивать в Черном море рыбу. Это сложный бизнес: осенью ты должен посадить рыбу в Черное море и до лета ее достать. А в Белом море— наоборот: весной ты должен посадить рыбу, а осенью достать. Потому что в Белом море лед, а в Черном море жарко, к томуже там высокие штормовые нагрузки, оно неспокойное. Поэтому мы пока смотрим».
Илья Соснов(Фото: Михаил Гребенщиков / РБК)
Ранее «Инарктика» изучала также возможности аквакультурного разведения лосося на Дальнем Востоке: в 2020 году Соснов рассказывал, что компания выиграла на торгах рыбоводный участок в Посьетском заливе на юге Приморского края, в 30км от Северной Кореи. Но условия для разведения лосося на Дальнем Востоке оказались неподходящими, говорит Соснов: «Если говорить про Дальний Восток, мы, на мой взгляд, ответственно подошли к процессу. Мы взяли оптимальную бухту и стали исследовать участок— наняли людей, которые выезжали туда на лодке, кидали в воду термометр и замеряли температуру. К сожалению, мы получили данные, что летом температура там была +24 градуса, а зимой до-2 градусов— для лосося это смертельно. Поэтому условия на Дальнем Востоке для индустриальной аквакультуры лосося не подходят, они подходят для пастбищной аквакультуры, напримергребешков и мидий, и то там случаются тайфуны, которые все смывают. Поэтому на Дальний Восток мы не пойдем, наша точка роста— Баренцево море».
Бизнес
